Командор Петра Великого - Страница 57

Все присутствовавшие выглядели устало. Треволнения вчерашнего дня, усугубленные бессонной ночью, вымотали бы и молодых. Здесь же находились люди в возрасте. Шеин, на середине четвертого десятка, среди них был юным.

Но усталость усталостью, а при виде Командора одобрительно зашушукались. По вполне понятным причинам.

Шушуканье быстро стихло, едва пригляделись к вошедшему.

В наступившей тишине Кабанов шагами Командора медленно направился к поднявшемуся Шеину.

Тот прежде изобразил на надменном лице улыбку, однако по мере приближения Кабанова улыбка сама сошла с губ.

Сергей навис над невысоким воеводой и вдруг резким движением ухватил Шеина за бороду, подтянул и ледяным тоном спросил:

– Куда невольников из Кафы подевал?

– Отпустил. Всех отпустил. Видит… – Но клясться и призывать в свидетели Всевышнего вдруг расхотелось.

Любой человек боялся дыбы и прочих прелестей Преображенского приказа, однако взгляд Командора показался генералиссимусу намного страшнее. Словно не заурядный полковник глядел, а сама смерть, от которой ни откупиться, ни отвертеться.

Бояре вскочили с мест. Они не видели взгляда. Для них происходящее было нападением, сродни бунту стрельцов. Не хватало лишь решительного крика, чтобы все встали на защиту воеводы.

– В свои вотчины крепостными? – уточнил Командор.

Его голос заставил всех в зале насторожиться.

– Я же как лучше хотел, – как-то по-бабьи попытался оправдаться воевода. – Куда им было идти? А уж потом…

– Отпусти его, – велел Ромодановский.

Князь-кесарь что-то начал понимать, но считал себя ответственным за порядок. А какой порядок, когда полковник хватает генералиссимуса?

Командор послушался. Он отпустил бороду воеводы и тут же от души приложил жертву кулаком.

Шеин послушно отлетел прочь и врезался в массивное кресло. Мелькнули ноги, и воевода оказался на полу по ту сторону подвернувшейся мебели.

– Этот человек забрал себе всех бывших татарских невольников, освобожденных во время рейда в Крым. – Командор медленно обвел взором застывших бояр.

Первым все понял Ромодановский. Он обошел кресло, навис над поднявшимся на четвереньки Шеиным и мрачно спросил:

– Это правда?

Никакого удивления князь-кесарь не высказал. Он привык иметь дело с людскими пороками и скорее бы удивился, обнаружив в человеке что-то светлое.

– Куда же их было девать? – жалобно отозвался воевода. Вставать во весь рост он не спешил. И даже не жаловался на публичные побои. – У них, чай, и домов давно нет.

Бояре опять зашумели. На этот раз – возмущенно.

Никому по большому счету не было дело до вчерашних невольников. Но факт, что кто-то присвоил людей себе, не поделившись, задевал до глубины души. Даже союзники генералиссимуса в борьбе за власть отвернулись от него, как от предателя. Если же учесть, что на такой высоте соперников всегда больше, чем союзников и каждый из них мечтает свалить удачливого конкурента, то в данный момент все симпатии были на стороне Кабанова.

– Вернешь, откуда они родом, – вынес вердикт Ромодановский. – Я отпишу царю. Пусть он решает, как тебя наказать.

И на всякий случай посмотрел на Кабанова. Вдруг тот не согласен с решением и попытается убить проштрафившегося воеводу?

Убивать Кабанов в данный момент не собирался. Цель была достигнута, бывших невольников освободят вторично, и Шеин больше не волновал его.

– Пойдем поговорим, полковник, – князь-кесарь мотнул тяжелой головой, приглашая следовать за собой.

Какая-то боковая клетушка вполне подошла для разговора.

– Ты почто государю не отвечаешь? – поинтересовался Ромодановский, усевшись у окна.

Свет падал на Командора. Лица собеседника было не разобрать. Но прием этот настолько старый, что его наверняка применяли еще в Древнем Риме.

Сергей чуть пожал плечами. Откровенно говоря, он не помнил, читал ли в последнее время хотя бы чье-то письмо. Равно как приносили ли ему почту вообще.

– Петр интересуется, как ты там. Разве можно? – мягко укорил князь-кесарь. – Писал, чтобы приглядели за тобой, помогли. Тут каждый знающий человек на счету. Я понимаю, погоревал, но жизнь продолжается.

Утешать князь-кесарь не привык и не умел. Потому слова звучали несколько наивно и банально.

Но Сергей был благодарен хоть за то, что не стали поминать баб, которых всюду полно. По крайней мере, в ближнем петровском окружении подобные фразы были в ходу.

– Ладно. Иди хоть немного вздремни. На тебе лица нет, – не стал долго рассусоливать и соболезновать Ромодановский. – Мы тебя так скоро не ждали. Но как проснешься, обязательно отпиши Петру. Будем отправлять известие о бунте, твое письмо заодно присовокупим. Негоже так долго молчать.

– Напишу, – кивнул Кабанов.

Иногда проще что-то сделать, чем объяснять, почему действие не вызывает ни малейшего энтузиазма.

Но энтузиазма не вызывало вообще ничего. И письмо на общем фоне казалось ерундой. Пустой тратой времени. Того самого, которое вдруг стало некуда девать. Хотя столько его промелькнуло незаметно…

6. Калинин. За морями-океанами

Когда-то давно, в будущем, как ни странно звучит это выражение, Аркаша любил Лондон. Сейчас же – терпеть не мог.

Дело даже не в том, что несколько лет англичане воспринимались исключительно как враги. Им мстили за первое, самое страшное и неожиданное нападение, их по мере возможности грабили, с ними постоянно сражались прежде – в далеких морях и джунглях, а затем – в европейских водах.

Но битвы ушли в прошлое. Злости давно не было. Поквитались, и хватит. Планета большая, гораздо больше, чем будет позднее. Транспорт не тот, не та связь. Новости идут годами. И сам путешествуешь еще дольше. А раз не воевать, то вполне можно сотрудничать. И потому в путь Аркаша пустился с легким сердцем.